Неточные совпадения
В груди у Половодова точно что жгло, язык пересох, снег попадал ему за раскрытый воротник шубы, но он ничего не чувствовал, кроме глухого отчаяния, которое придавило его как камень. Вот на каланче пробило двенадцать часов… Нужно было куда-нибудь идти; но куда?.. К своему очагу, в «Магнит»? Пошатываясь, Половодов, как пьяный, побрел вниз по Нагорной улице.
Огни в домах везде были потушены; глухая осенняя ночь точно
проглотила весь город. Только в одном месте светил огонек… Половодов узнал дом Заплатиной.
Героем моим, между тем, овладел страх, что вдруг, когда он станет причащаться, его опалит небесный
огонь, о котором столько говорилось в послеисповедных и передпричастных правилах; и когда, наконец, он подошел к чаше и повторил за священником: «Да будет мне сие не в суд и не в осуждение», — у него задрожали руки, ноги, задрожали даже голова и губы, которыми он принимал причастие; он едва имел силы
проглотить данную ему каплю — и то тогда только, когда запил ее водой, затем поклонился в землю и стал горячо-горячо молиться, что бог допустил его принять крови и плоти господней!
Доходило до того, что когда его раз спросили: «Если комедиант
проглотит горящую свечу — с
огнем или без
огня она дойдет до его желудка?», то Хлопов и в этом случае обратился к своему карандашу.
— Зайти разве? — пригласил Прокоп, — ведь я с тех пор, как изюмскую-то линию порешили, к Елисееву — ни-ни! Ну его! А у Доминика, я вам доложу, кулебяки на гривенник съешь да
огня на гривенник же
проглотишь — и прав! Только вот мерзлого сига в кулебяку кладут — это уж скверно!
К счастью, лесу в окрестностях было довольно, не принадлежащего никому, кроме бога, поэтому скоро в камельке запылал яркий
огонь, и мы, разостлав на полу одеяло и шкуры, легли прямо против пламени,
проглотив наскоро по стакану чаю.
Раза два он жадно потянул,
проглотил, выпустил сквозь усы дым, хотел еще затянуться, но табак с
огнем сорвало и унесло туда же, куда и солому.
— Выпьешь — как
огня проглотишь!.. — сказал он.
Вдруг оба генерала взглянули друг на друга: в глазах их светился зловещий
огонь, зубы стучали, из груди вылетало глухое рычание. Они начали медленно подползать друг к другу и в одно мгновение ока остервенились. Полетели клочья, раздался визг и оханье; генерал, который был учителем каллиграфии, откусил у своего товарища орден и немедленно
проглотил. Но вид текущей крови как будто образумил их.